Синецкий Алексей
"Дождь"
Здесь не бывает дождей, я уже и забыл, что такое дождь. Пытаюсь вспомнить и не
могу. Беру иссушенную землю, подбрасываю вверх. Облако пыли накрывает меня, и я
думаю – похоже ли это на дождь? Он, как и пыль, попадает в глаза и заставляет их
слезиться, или забивает нос и рот, и заставляет кашлять и чихать? Я не помню. Но
глаза мои заслезились и я чихнул.
– Хватит плескаться, - окрикнул меня Романыч.
Мы с ним сидели в лодке, он работал веслами и криком напомнил мне, что пора бы
сменить его. Я надел респиратор и очки, толкнул Романыча в бок и сел на его
место, а он перебрался на нос. Я греб к берегу, ничего особенного делать не
нужно – греби да греби, весь секрет в непрерывности хода, чуть остановишься и
лодку засосет. Пылина не самая быстрая река, но как и все пылевые реки, она
многослойная, из множества отдельных пылевых потоков, которые, то поднимаются на
поверхность, то опускаются на самое дно. И стоит попасть лодке в нисходящий
поток – все, мы погибли, уйдем в пыль тихо и без всплеска. А, не останавливаясь,
переходя из потока в поток, лодку не успевает захватить, да и тефлоновое
покрытие помогает. Скользим. За нами тянется хвост красной пыли. Тихо. Только
характерное для всех пылевиков шипение, звук раскаленного масла на сковородке.
Берега скалистые, обрывистые. Кое-где облака пыли поднимаются в небо, там,
скорее всего, в Пылину впадают более мелкие речушки. Я направляю лодку к
пологому каменному уступу, там можно будет вытащить лодку на берег.
– Давай шустрее, Толя, - торопит Романыч. – Заходи против течения, с другой
стороны вишь как крутит, лодку вмиг порвет.
Я налегаю на весла, а Романыч багром цепляется за уступ и тянет лодку к берегу.
Мы выпрыгиваем на скалу и вытягиваем лодку. Романыч берет стальной штырь, с
прикрепленным к нему тросиком, подымается наверх, и я слышу, как он там его
забивает. Теперь наша лодка никуда не денется, даже если уровень пыли внезапно
подымится. Я выгружаю два рюкзака с запасом воды и водоискатель. Подошел Романыч
и мы присели возле лодки, протерли очки, сменили фильтры респираторов, сделали
по глотку воды. Я сразу почувствовал себя бодрее.
– Ну все, попылили, - сказал Романыч и потопал вверх.
Мой напарник ушел, а я чуть постоял, настраивая водоискатель. Может ли здесь
быть вода? Я сам организовал эту экспедицию, основываясь только на расплывчатом
снимке со спутника. Что-то блестело сквозь пылевые облака, мне тогда этот блеск
показался влажным, и я настоял, чтобы разрешили проверить. Макс, наш главный в
колонии, был против, но мои прошлые заслуги перевесили и нам разрешили. Два
человека на лодке, сплав по Пылине вниз, еще пешком семь километров до места.
Поиск воды и, либо ждем вертолет с оборудованием и людьми, если найдем воду,
либо назад к лодке и подымаемся вверх на моторе. Простой расклад.
Я догнал Романыча и пошел следом за ним. Водоискателем я водил по земле и слушал
его монотонный писк. Если появится малейший признак влаги, то искатель издаст
такой рев, что даже мертвый или глухой услышит его. Вокруг только камни, песок и
пыль. На востоке от нас желтели горы. Ни деревца, ни травинки, ни жучка, ни
паучка. Красно-коричневое небо и по нему несутся красные облака. Обычный пейзаж
нашей старой доброй Земли. Когда началось массовое инфицирование, на Марсе уже
было несколько хорошо развитых колоний. И там не было вируса. Спасение увидели в
эвакуации всех неинфицированных на Марс. Забрали с Земли все, что можно было
стерилизовать. Людей, растения и животных, воду, землю, воздух… Выкачали из
Земли все, что она еще могла дать своим неблагодарным детям. Люди справились бы
с этим вирусом, будь у них больше времени. Но он распространялся очень быстро,
подобно цепной реакции. Вирус, конечно же, не был обычным вирусом, его придумали
сами люди, для убийства подобных себе, с которыми в то время воевали. Они не
хотели убить всех, просто так получилось. Вирус расщеплял молекулы воды с
выделением тепла, за счет которого и размножался сам. Что в этом может быть
страшного? Подумаешь, сгорит чуть воды… Но вирус ел все молекулы воды, где бы
они ни находились, и плодился, плодился и плодился… Люди на улицах рассыпались в
пыль, и волна распада захлестывала целые города… Прах к праху… Прошло почти
шестьсот лет. На Марсе полтора миллиарда человек. А на Земле нет воды, совсем.
Теперь она стала красной планетой. Пылевые реки, моря и океаны, пылевые облака.
Вирус все еще на планете, но мы нейтрализовали его. С орбиты облучили всю
планету, и теперь вирус спит.
Мы с Романычем из первой экспедиции на Землю, цель которой создать колонию,
способную обеспечить себя всем необходимым. И найти способ возродить Землю, то
есть найти воду, если такое вообще возможно.
Романыч остановился, посмотрел на карту и сказал:
– Это здесь.
Я подошел к нему, поводил вокруг водоискателем. Подозрительный прерывистый писк.
Я прошел чуть вперед и провалился в пыль по пояс. Но совсем не испугался,
напротив - улыбка раздирала мое лицо, так как искатель ревел, как безумный.
Подбежал Романыч и выдернул меня из ловушки. Мои штаны и ботинки были облеплены
грязью вперемешку с песком. Рев усилился, когда я направил искатель на то место,
откуда выбрался. Романыч упал на колени и руками разгребал песок. Я бросил
водоискатель и кинулся помогать ему. На дне ямы хлюпало, и мы раскидывали уже не
песок и пыль, а грязь. Большими комками, в разные стороны. Наконец я увидел
воду, она накапливалась в самом глубоком месте и не собиралась гореть.
Романыч сказал:
– Здесь везде вода. Занесло, наверно, бурей, а она пошла под песком…
Я погрузил руки в воду, сложил ладони ковшиком и подбросил вверх. На мое лицо
упали капли. Я смог только прошептать:
– Я вспомнил, что такое дождь…
Даже сквозь очки я увидел, что под глазами Романыча появились две светлые
дорожки.